У Чета Чилдреса нет дома. Он не бездомный – просто он человек мира: постоянно учится, постоянно путешествует, постоянно находится в движении. Новые города – его наркотики, а его дилеры – его спонсоры. Ему уже 40 лет и, после двадцатилетия карьеры в профессиональном скейтбординге и скитаний по Европе и, он до сих пор не планирует останавливаться. Сразу после "Gypsy Tour” от Cliché удалось его пригвоздить к месту на пару минут и задать пару-тройку вопросов о бродячей жизни, борьбы с похмельем и онанизмом со скрюченными руками.
Как ты думаешь, тебя люди принимают за бомжа?
Наверное. Даже если и принимают, мне они как-то это не говорят. Это в некотором роде удобно – вокруг меня такое невидимое поле, которое держит всяких мудаков от меня подальше. Как же приятно, когда видишь какого-нибудь чувака со своей старой школы, которого ты очень хочешь видеть, а он тебя в упор не замечает. И ты такой восторженно про себя думаешь: «Господи, да! Я так не хотел разговаривать с этим придурком». Фразы вроде «Эй, чувак, ты, типа, на полном серьезе до сих пор на доске катаешься?!» … отсосите, суки.
Я слышал у тебя слегка скрюченная рука. Ты можешь ей делать что-нибудь необычное?
Ммм…не. Разве что только мебель тяжелую таскать не могу.
Дрочить не мешает?
[смеясь] Вообще нет. С этим все в порядке.
Где ты находишься сейчас?
Уилмингтон, Северная Каролина. Я тут так – погостить. В июне я ездил в Европу на Cliché Gypsy Tour, а потом еще месяц тусил там: разъезжал на поездах и катался на скейте. Просто гостил у людей там. Я не платил аренды последние несколько месяцев. Вообще я живу как-то так: неделю тут, неделю там, месяц туда, месяц обратно.
У тебя довольно бродячий образ жизни. Как долго ты можешь сидеть на одном месте, пока нелегкая не понесет тебя дальше?
По ситуации. Есть ли ночлег, с кем катаешься, что за город, куда можно доехать на велосипеде… хрен его знает – это вообще болезнь. Через неделю пребывания где угодно я снова начинаю сходить с ума. Мне пора начать уже что-то с этим делать, потому что это своего рода проблема. Мне нравятся перемены – путешествие держит меня на плаву. Я никогда бы не подумал, что в 40 я бы так сильно желал перемен. Рано или поздно мне придется осесть, но сейчас… сейчас я могу только двигаться дальше. Несколько недель здесь, пара недель там – так и живем.
В какой-то момент придется сесть и взглянуть правде в лицо, да?
О да – это будет хреново. Вообще, я уже начал к этому готовиться. В то же время я пытаюсь оттянуть этот момент, постоянно выискивая себе новые дела и оставаясь в дороге. Я надеюсь найти ту зону комфорта, в которой я могу обитать: найти работу, понять, где моем место на этой долбаной планете.
Есть какие-нибудь вещи, которые ты всегда берешь с собой в путь?
Носки, несколько ручек и маркеров… То же, что и остальные. Я учусь с каждым днем брать все меньше и меньше, чтобы не таскаться с мудацким баулом. Брать нужно только то, что нужно. В большинстве случаев берешь с собой кучу ненужной хрени, а потом ходишь в одних и тех же шмотках каждый день. С возрастом мне стало наплевать на модный свежий вид. Не то чтобы меня это когда-то волновало, но просто с возрастом накапливается достаточное количество воспоминаний о нахер не упершихся трех футболках, запасных штанишках, сраных свитерах и прочих ненужностей, которые ты, как идиот, таскаешь с собой.
Какой самый большой минус в жизни путешественника?
Минусов нет.
У тебя есть какой-нибудь запасной план на старость? Можешь ли ты рассчитывать на свое искусство?
Не, искусство – это не что-то такое, на что стоит рассчитывать. У меня есть, какая-никакая квартира и немного денег на черный день в каком-то банковском счете, но у меня нету планов на «отставку». Искусство не обеспечит мою старость. Да и к тому же я не хочу вмешивать искусство в это дерьмо. Я был профессиональным скейтером где-то 15-20 лет. 15-20 лет я занимаюсь любимым делом, и, к счастью, благодаря ему я могу спокойно жить. Если ты думаешь, что тебе под силу пробиться в искусство – ты, должно быть, отважен. Есть очень небольшая кучка чуваков, которые могут снискать успех на поприще искусства, и я точно не один из них. Я люблю рисовать картинки, но сейчас я немного подвыдохся для этого. Я уверен, что я не смогу назвать это своей профессией, потому что я не смогу выпускать то, что люди будут от меня хотеть. Я могу создавать только то, что идет из моей тупой башки. Больше-то тут и нет ничего – я правда не стремлюсь идти по пути искусства. Мне даже название не нравится – «искусство».
На что ты тратишь деньги?
На жизнь… я не особо зарабатываю, так что почти все у меня уходит на бензин, палаточные принадлежности и вкусную пищу. Мне повезло с тем, что у меня есть квартира в Портленде, но я никогда не был одним из тех богатых про. Я зарабатывал приличные деньги за свое катание, но я не богат… Я никогда не рассчитывал, что это продлится так долго и потому я просто в восторге, когда мне что-то перепадает от скейтбординга. Мне 40 лет. У меня не было нормальной работы с тех пор, как мне исполнилось 21. Вы даже представить не можете, как сильно Nike SB выручили мою задницу. Они были так добры ко мне. Если бы я не стал 10 лет назад кататься за Nike, моя жизнь во многом была бы совершенно другой. Они все еще готовы помочь мне в любую минуту.
Какие вещи из тех, что у тебя есть, для тебя ценнее всего?
Моя чертова Вольво недавно взорвалась. Мне придется ее хоронить в земле. Кроме нее у меня есть велосипед и скейтборд!
Сколько километров ты на ней намотал? А на велосипеде?
На велике я где-то 160 километров в неделю проезжаю. Моя машина взорвалась вот на 368 000 км. Я купил ее еще совсем юной, всего каких-то 22000 км – она раз 20 или 30 полностью пересекала Штаты. Если бы эта стерва могла плыть, то она бы и по Европе столько же намотала. Теперь мне нужно идти общаться с этими мудацкими торгашами автомобилями - а они вообще паразиты какие-то, а не люди. Грустно как-то – я две недели был сам не свой. Я летел в самолете, когда я узнал, что она взлетела на воздух, и чуть не расплакался. Эта машина через столько всего со мной прошла. Она была со мной с 2001… эта тачка сослужила мне хорошую службу.
Считаешь ли ты себя сумасшедшим?
Не знаю… Нет, я, наверное, не сумасшедший. По-моему просто мы все разные. Порой я чувствую себя сумасшедшим, чувствую себя потерянным – но это чувство помогает мне двигаться дальше. Только-то и всего. Мол, что я могу прожить этот день? Что бы мне такого сделать, чтобы мне потом спокойно спалось ночью? Каждый день я отвечаю на эти вопросы. Мне нужно поездить на велосипеде, нужно дотопать до какой-нибудь точки, нужно покататься на доске. Я не могу раскинуться на диване. Я не умею дремать. Мне всегда хорошо спится, когда я 15-25 километров проеду на велосипеде или скейтборде – все что угодно, чтобы в конце дня чувствовать себя живым.
У тебя не бывает дней, когда ты лежишь перед телеком и, например, куришь траву?
Да нет, что ты! Такого у меня никогда не бывает. Я завидую людям, которые могут так делать – дремать целый день на диванчике. Но это не по мне. Я скучаю – мне нужно что-то делать. Когда я подолгу внутри я начинаю волноваться и ходить кругами.
Некоторое время назад я забил на дурь. Я пью пиво и вино – они помогают расслабиться, но я никогда не пью, чтобы напиться. Я обожаю ходить в бары с друзьями, когда я в дороге. Когда я дома, то мне это кажется потерей времени. Гораздо лучше встать часов в 6-7 утра и уже к 12 успеть столько всего сделать, что день уже можно спокойно назвать прожитым не зря.
Как же я был глуп в молодости. Я приезжал в Европу и сидел на жопе: ждал, когда народ поднимется, чтобы к полудню наконец выйти. Я заботился только о том, чтобы снять свой глупенький трюк или щелкнуть фотку – я вообще не осознавал, куда мне довелось приехать, сколько всего можно было увидеть. Тупо делай трюки да клипы снимай. Теперь же я пытаюсь использовать свое положение по максимуму. Я поднимаюсь рано утром и иду гулять по городу, исследовать новые места, пока люди просыпаются и копошатся в отелях.
Что самое лучшее в палаточной жизни?
Круто все время быть в пути. Когда живешь в палатке, у тебя меняется взгляд на вещи – начинаешь по-другому все ценить. Общение с друзьями, например: нужно найти стоянку на ночь, нужно, нужно расставить лагерь, готовить вместе еду – как же хорошо. В палатках нельзя чересчур нежиться, так что утром все встают и снова идут в путь – не то что в отеле, где люди целую вечность поднимаются с мягких постелей. В лесах особо некуда ходить, а потому вы, так сказать, вынуждены сидеть у костра и отдыхать вместо того, чтобы гоняться по клубам за бабами и тому подобное. Тусоваться, конечно, тоже получается время от времени. Кстати, когда спишь под звездами твое похмелье в 10 раз легче – попробуйте! Свежий воздух и ночное небо как рукой похмелье снимают, богом клянусь.
Есть у тебя хитрые способы бороться с бодуном?
Ну как… Проснись, опрокинь еще одно пиво. А вообще, да, у меня есть средство от похмелья для всех: не надо сидеть на своей жопе и пиздеть. Мне плевать, в каком ты состоянии – выметайся и займись делом. Проснись, уберись дома – что угодно, лишь бы ты не лежал в уголке и не стонал как сучка о том, что тебе бо-бо. Я видел уйму людей, которые вообще не умеют бороться с похмельем. Лучшее средство от бодуна – вставать и делать вещи. Так гораздо легче. Банальная прогулка сделает чудеса, даже если ты думаешь, что и шагу сделать не можешь. Как бы тяжело ни показалось – вскоре тебе станет лучше.
Ты, похоже, нашел свой стиль в искусстве и скейте… Как это вообще искать? Может это приходит со временем?
Я считаю, что это просто приходит с возрастом. Со временем и возрастом. С кем ты проводишь время, чем занимаешься, что тебя вдохновляет. В этом всем надо разбираться самому. Всегда радостно видеть 20-летнего пацана, который понял, чего он хочет, потому что к 40 или 50 он уже точно будет счастлив. Я обнаружил себя только 10 лет назад. Мне повезло ездить на кучу охеренных скейт-туров с замечательными людьми. Это было чистое безумие. Мой первый тур был, когда мне исполнилось 16, с Уэйдом Спейером, Кармой Тсочеф и Кардиелем. Я ездил по всяким офигительным миссиям – мне пиздец как повезло.
Ты когда-нибудь думал, что умрешь на одной из таких поездок?
Не, еще не приходилось. Хотя, было пару перелетов, где казалось, что уже вот, вот оно. Я сидел и думал про себя «ну что ж, погнали!» - сильная турбулентность, самолет то и дело норовил провалиться на несколько метров. Передо мной сидела индийская женщина – она кричала и молилась во весь голос. «Блядь, вот оно!»
Однако затем я задумался: «Я прожил хорошую жизнь. Уж лучше я погибну на этом самолете, чем в какой-нибудь дыре занимаясь всякой хуйней. Если прямо сейчас самолет рухнет, то мне будет не о чем жалеть». Конечно, хотелось бы сделать больше, но если все-таки костлявая меня настигнет в пути, пока я пытаюсь куда-нибудь добраться – тогда я уже победил. Понимаете? Кто-то боится путешествовать – нахуй такие расклады. Уж лучше я погибну в дороге в какое-нибудь охеренное место, чем покроюсь пылью и тихонько задохнусь от безделия.
Интервью подготовил Андрей Кузнецов (@1nterzone)
По материалам jenkemmag